Когда воссияло солнце красное
На тое ли на небушко на ясное,
Тогда зарождался молодой Вольга,
Молодой Вольга Святославович.
Как стал тут Вольга ростеть-матереть,
Похотелося Вольге много мудрости:
Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях,
Птицей-соколом летать ему под оболока,
Серым волком рыскать да по чистым полям.
Уходили все рыбы во синие моря,
Улетали все птицы за оболока,
Ускакали все звери во темные леса.
Как стал тут Вольга ростеть-матереть,

Собирал себе дружинушку хоробрую:
Тридцать молодцев да без единого,
А сам-то был Вольга во тридцатыих.
Собирал себе жеребчиков темно-кариих,
Темно-кариих жеребчиков нелегченыих.
Вот посели на добрых коней, поехали,
Поехали к городам да за получкою.

Повыехали в раздольице чисто поле,
Услыхали во чистом поле оратая.
Как орет в поле оратай посвистывает,
Сошка у оратая поскрипливает,
Омешики по камешкам почиркивают.
Ехали-то день ведь с утра до вечера,
Не могли до оратая доехати.
Они ехали да ведь и другой день,
Другой день ведь с утра до вечера,
Не могли до оратая доехати.
Как орет в поле оратай посвистывает,
Сошка у оратая поскрипливает,
А омешики по камешкам почиркивают.
Тут ехали они третий день,
А третий день еще до па?бедья.
А наехали в чистом поле оратая.

Как орет в поле оратай посвистывает,
А бороздочки он да пометывает,
А пенья-коренья вывертывает,
А большие-то камни в борозду валит.
У оратая кобыла соловая,
Гужики у нее да шелковые,
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик-то у сошки красна золота.
А у оратая кудри качаются,
Что не скатен ли жемчуг рассыпаются;
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя;
У оратая сапожки зелен сафьян:

Вот шилом пяты, носы востры,
Вот под пяту-пяту воробей пролетит,
Около носа хоть яйцо прокати.
У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата.
Говорит-то Вольга таковы слова:
«Божья помочь тебе, оратай-оратаюшко!
Орать да пахать, да крестьяновати,
А бороздки тебе да пометывати,
А пенья-коренья вывертывати,
А большие-то каменья в борозду валить!»
Говорит оратай таковы слова:
«Поди-ко ты, Вольга Святославович!
Мне-ка надобна божья помочь кретьяновати.
А куда ты, Вольга, едешь, куда путь держишь?»
Тут проговорил Вольга Святославович:
«Как пожаловал меня да родный дядюшка,
Родный дядюшка да крестный батюшка,
Ласковый Владимир стольнокиевский,
Тремя ли городами со крестьянами:
Первыим городом Курцовцем,
Другим городом Ореховцем,
Третьим городом Крестьяновцем.
Теперь еду к городам за получкою».
Тут проговорил оратай-оратаюшко:
«Ай же ты, Вольга Святославович!
Как живут там мужички да все разбойнички,
Они подрубят-то сляги калиновы,
Да потопят тя в речку во Смородину!
Я недавно там был в городе, третьёго дни,
Закупил я соли целых три меха,
Каждый мех-то был ведь по сту пуд,
А сам я сидел-то сорок пуд.
А тут стали мужички с меня грошов просить.
Я им стал-то ведь грошов делить,
А грошов-то стало мало ставиться,
Мужичков-то ведь да больше ставится.
Потом стал-то я их ведь отталкивать,

Стал отталкивать да кулаком грозить,
Положил тут их я ведь до тысячи:
Который стоя стоит, тот сидя сидит,
Который сидя сидит, тот и лежа лежит».

Тут проговорил ведь Вольга Святославович:
«Ай же ты, оратай-оратаюшко!
Ты поедем-ка со мною во товарищах».
А тут ли оратай-оратаюшко
Гужики шелковые повыстегнул,
Кобылу из сошки повывернул.
Они сели на добрых коней, поехали.
Как хвост-то у ней оратаевой кобылки расстилается,
А грива-то у нее да завивается.
У оратая кобыла ступью пошла,
А Вольгин конь да ведь поскакивает.
У оратая кобыла грудью пошла,
А Вольгин конь да оставается.
Говорит оратай таковы слова:
«Я оставил сошку во бороздочке
Не для-ради прохожего-проезжего:
Маломожный-то наедет — взять нечего,
А богатый-то наедет — не позарится,
А для-ради мужичка да деревенщины.
Как бы сошку из земельки повывернути,
Из омешиков бы земельку повытряхнути
Да бросить сошку за ракитов куст».

Тут ведь Вольга Святославович
Посылает он дружинушку хоробрую,
Пять молодцов да ведь могучиих,
Как бы сошку из земли да повыдернули,
Из омешиков земельку повытряхнули,
Бросили бы сошку за ракитов куст.
Приезжает дружинушка хоробрая,
Пять молодцов да ведь могучиих,
Ко той ли ко сошке кленовенькой.
Они сошку за обжи вокруг вертят,
А не могут сошки из земли поднять,
Из омешиков земельки повытряхнуть,

Бросить сошку за ракитов куст.
Тут молодой Вольга Святославович
Посылает он дружинушку хоробрую
Целыим он да ведь десяточком.
Они сошку за обжи вокруг вертят,
А не могут сошки из земли выдернуть,
Из омешиков земельки повытряхнуть,
Бросить сошку за ракитов куст.
И тут ведь Вольга Святославович
Посылает всю свою дружинушку хоробрую,
Чтобы сошку из земли повыдернули,
Из омешиков земельку повытряхнули,
Бросили бы сошку за ракитов куст.
Они сошку за обжи вокруг вертят,
А не могут сошки из земли выдернуть,
Из омешиков земельки повытряхнуть,
Бросить сошку за ракитов куст.
Тут оратай-оратаюшко
На своей ли кобыле соловенькой
Приехал ко сошке кленовенькой.
Он брал-то ведь сошку одной рукой.
Сошку из земли он повыдернул,
Из омешиков земельку повытряхнул.
Бросил сошку за ракитов куст.

А тут сели на добрых коней, поехали.
Как хвост-то у ней оратаевой кобылы расстилается,
А грива-то у ней да завивается.
У оратая кобыла ступыо пошла,
А Вольгин конь да ведь поскакивает.
У оратая кобыла грудью пошла,
А Вольгин конь да оставается.
Тут Вольга стал да он покрикивать,
Колпаком он стал да ведь помахивать:
«Ты постой-ка, оратай-оратаюшко!
Как бы этая кобыла коньком бы была,
За эту кобылу пятьсот бы дали».
Тут проговорил оратай-оратаюшко:
«Ай же глупый ты, Вольга Святославович!

Я купил эту кобылу жеребеночком,
Жеребеночком да из-под матушки,
Заплатил за кобылу пятьсот рублей.
Кабы эта кобыла коньком бы была,
За эту кобылу цены не было бы!»
Тут проговорит Вольга Святославович:
«Ай же ты, оратай-оратаюшко!
Как-то тебя да именем зовут,
Нарекают тебя да по отечеству?»
Тут проговорил оратай-оратаюшко:
«Ай же ты Вольга Святославович!
Я как ржи-то напашу да во скирды сложу,
Я во скирды сложу да домой выволочу,
Домой выволочу да дома вымолочу,
А я пива наварю да мужичков напою,
А тут станут мужички меня похваливати:
Молодой Микула Селянинович!»

Тут приехали ко городу ко Курцевцу,
Стали по городу похаживати,
Стали города рассматривати.
А ребята-то стали поговаривати:
«Как этот третьего дни был, да мужичков он бил!»
А мужички-то стали собиратися,
Собиратися они да думу думати:
Как бы прийти да извинитися,
А им низко бы да поклонитися.
Тут проговорил Вольга Святославович:
«Ай же ты, Микула Селянинович!
Я жалую от себя тремя городами со крестьянами.
Оставайся здесь да ведь наместником,
Получай-ка ты дань да ведь грошовую!»