После битвы богов с Черным Змеем Сварог и Сварожичи опустились на Землю. И увидели они, что вся Земля смешана с кровью. И тогда разрезали они Матушку Землю, и она поглотила кровь.
Сварог и Сварожичи стали обустраивать мир. Где Змей, впряженный в плуг, проложил борозды, там протекли реки Дон, Дунай и Днепр.
На месте битвы со Змеем появились Рипейские горы. В Рипейских горах над Белой Алатырской горой, от которой течет Белая река, Сварогом была учреждена Сварга - небесное царство богов. На этой горе поднялся росток, который вырос в священный Вяз, связующий мир. К самому небу протянул Мировой Вяз ветви.
На восточных веточках дерева
свил гнездо Алконост,
а, на западных - птица Сирин,
в корнях - Змей шевелится.
У ствола же ходит небесный царь -
сам Сварог, а с ним - Лада-матушка.
«Книга Коляды», 1 в
В Рипейских горах близ Алатырской горы стали расти и иные волшебные деревья. На горе Хвангуре поднялся кипарис - древо смерти. На горе Березани - береза, древо поэзии, посвященное богу Карме. А на горе Алатырской Свара- гом был посажен Ирийский сад. Здесь поднялось вишневое дерево, посвященное Вышню, куда прилетает Гамаюн. Рядом явился солнечный дуб - вверх кореньями, вниз ветвями: корни его у Солнца, а двенадцать ветвей - суть двенадцать Вед.
Поднялась на Алатырской горе и яблоня с золотыми яблоками. Кто эти золотые яблочки попробует - тот получит вечную молодость и власть над Вселенной.
Все подходы к саду стерегут грифоны, василиски, змеи и горные великаны. А саму яблоню с золотыми яблоками стережет дракон Ладон. Ни пешему, ни конному нет сюда прохода. ... различные деревья и цветы разные цветущие, и разнообразные плоды, которых никто никогда не видел. На деревьях птицы в разнообразных опереньях. Перья у одних подобны золоту, у других багряные, у третьих - красные, у иных синие и зеленые, и все они различными красотами и пестротами украшены. А еще были птицы белые как снег. И голоса у всех птиц разные, и они щебетали сидя друг перед другом, плели разные песни, одни - громким голосом, другие - тихим, а третьи - тонким, иные - нежным, ибо каждая птица пела согласно в лад; песни же их и все великолепие такое, какого никто не слыхивал на этом свете».
Можно сравнить сей текст XII века с подписью к лубочной картинке о путешествии в рай некого инока, прожившего затри часа в раю 300 земных лет, (см. Ровинский Д.А. «Русские народные картинки», т. 3, СП6., 1881): "Неки совершенны в добродетелехъ инокъ седя в келии влеть неки малы и зело прекроены птичищи и таковы благолепны иже пояти человеческому разуму неможно... Бе то прекрасныхъ цветовъ поле и древие чудное и птичищъ возлете на древо нача чудно и сладко песне пети яко в забытие прииде иноку неведы колико стоя текмо радуяся и веселяся птичищу и красоте его и сладкому пению и юному цветовидному полю».
Сии тексты восходит к древнейшим ведическим сказаниям о рае. Сравни с описанием Ирия в Тригл. 20:
«... Течет Ра- река там, что разделяет небесную Сваргу и Явь (...) Вы дошли до нашего Ирия, здесь цветы увидели чудные, и деревья, а также луга (...) И вот (здесь) Матерь Сва бьет крылами по бокам своим с двух сторон, как в огне вся сияя светом. И все перья ее прекрасные, синие, голубые, желтые и серебряные, золотые и белые. И так же сияет как Солнце-царь, летает она в Ясуни (Ирин)».
Волшебные птицы Гамаюн, Финист-Феникс, Алконост и Сирин - излюбленнейшие персонажи древнерусского искусства. «Алконост, есть птица именем Алконост, имъет гнездо на брезе песка во краи моря и ту кладет яйца своя; время вже изытия чадом ея в зимный год бывает, но егдл почютить изытие чадом ея, взимает въ яйцах чада своя и носит на среду моря и пущает во глубину, тогда убо море многими бурями ко берегу приражлется, но, егда сносит Алконост яиця на едино мъсто и насядет на них верху моря и яицем ея, во глубинъ, сущим, и море е не поколебимо бывает, за семь дний, дондеже Алконостова яйца излупятся в водъ, во глубине, вышед же, не знают родителя своя, сия седмь дний корабленицы наричают алконостьския(...). Сиринъ, есть птица от главы до пояса состав и образ человечъ, от пояса же птица; нъцыи ж джут о сей, глаголюще зело ела копъниве быти еи, яко б кому послушающу глас ея, забывати все житие ее и отходити в пустыня по ней в горах заблуждышу умирати(... )».
