Среда, 19.01.2022, 11:15 Приветствую Вас Гость

Сокровища народов мира

Народная мудрость в афоризмах, притчах, баснях, мифах, сказках, легендах, былинах, пословицах, поговорках

<

Толкование Евангелия. Б. И. Гладков




ГЛАВА 12
Избрание двенадцати Апостолов. Нагорная проповедь


стр. 11


Просящему у тебя дай (Мф. 5, 42), — сказал Иисус. Но, спрашивает блаженный Августин, значит ли это, что ни в какой просьбе не отказывать? Обязан ли был Иосиф исполнить требование жены Пентефрия, или Сусанна — сдаться на обольщение иудейских старшин! Должен ли я ссудить деньгами того, кто замышляет воспользоваться ими для притеснения невинного или заведомо истратить их на удовлетворение своих порочных прихотей?
Очевидно, продолжает Августин, правило это в некоторых случаях подлежит ограничениям. Да и в самих словах Спасителя Августин уже усматривает ограничение: под именем просящего можно разуметь всякого человека, а к глаголу дай нельзя прибавить дополнение всего, чего он ни попросит. Если ты отпустил нищего-ленивца, дав ему наставление о пагубных последствиях лености, то ты не отпустил его ни с чем, а подал ему нечто, хотя и не то самое, чего он просил. В таком смысле, по мнению Августина, толковал эту заповедь Сам Иисус Христос. Когда некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство, то Иисус отказал в исполнении этой, казалось бы, столь легкой просьбы, ответив: кто поставил Меня судить или делить вас? Но вместе с тем дал и окружавшим Его совет: смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения (Лк. 12, 13—15). Поэтому повеление давай означает: давай то, что для принимающего составляет истинное благо; бывают дары, которые вредно просить и полезно не получать; поэтому отказ в таких дарах составляет самое существенное подаяние.
Этому толкованию Августина не следует, однако, придавать распространительного значения. Если мы каждый раз будем входить в рассуждения о том, принесет ли пользу просящему получение того, о чем он просит, то, за невозможностью в большинстве случаев разрешить этот вопрос, будем, пожалуй, опасаться причинить просящему вред исполнением его просьбы, и потому будем воздерживаться от исполнения заповеди Христа — просящему у тебя дай, то есть впадем в другую крайность.
Нередко просящему копейку на хлеб отказывают потому, что он, судя по внешнему виду его, способен к труду. «Он (говорят) должен работать, а не просить подаяния; таким тунеядцам грех подавать!» А не грех ли так говорить, не удостоверясь, действительно ли просящий копейку отказывался от работы и предпочел попрошайничество? Все ли желающие работать находят работу? Не случаются ли и с трудолюбивыми людьми несчастия, вследствие которых они теряют службу, лишаются заработка? Что же? Всем им, как способным к труда отказывать в подаянии? Если отказываете в подаянии, так дайте работу, а не отпускайте просящего ни с чем! Если он выбился из колеи даже по своей вине, если он, не находя работы, нуждается, голодает, то отказ в подаянии не заставит ли голодного взять хитростью или силой то, в чем ему отказывают? Не натолкнут ли его эти отказы на преступление? Производящиеся в судах дела о кражах и грабежах представляют множество случаев нравственного падения вследствие неполучения своевременной помощи. Не будем же судить строго протягивающего руку за подаянием; если не можем предоставить ему работу и не имеем времени тщательно исследовать причину его нищеты и способы поставить его в прежнюю колею, то лучше, не мудрствуя лукаво, подадим ему, что можем. Если при таких обстоятельствах мы подадим, например, десяти просившим у нас, и из них девять окажутся обманщиками и тунеядцами, а десятого мы спасем от действительной беды, и если бы даже подаяние тунеядцу составляло грех, то несомненно, что спасение одного ближнего от гибели искупило бы те девять грехов. Ну а отказ этому десятому, действительно нуждавшемуся, разве не лег бы тяжким грехом на душу отказавших ему? Разве не к таким людям обратится Христос при окончательном суде над родом человеческим со словами: алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня (Мф. 25, 42-43)?
Иногда отказывают в подаянии неспособному к труду, например, старику, только потому, что он не в рубище и что ему выдают из приходского попечительства на наем угла и на хлеб; отказывающие ему в подаянии оправдывают себя, говоря: «Зачем ему подавать? Он просит лишнее, без чего может обойтись». Но пусть рассуждающий так спросит самого себя: всегда ли он просит у Бога только хлеба насущного, или же просит и чего-нибудь лишнего? И если он не ограничивается молением о хлебе на сегодняшний день, то как же он может надеяться получить от Бога просимое, если сам отказывает ближнему своему, просящему у него чего-нибудь побольше куска хлеба?
Иногда отказывают в подаянии очевидно голодному и прозябшему, и отказывают только потому, что общий вид его изобличает в нем человека неравнодушного к спиртным напиткам. Говорят, что он сейчас же пропьет данное ему подаяние и что поощрять таким образом пьянство — грех. Но не грех ли читать наставления о вреде пьянства человеку голодному и почти замерзающему? Не лучше ли сначала отогреть и накормить его, а потом уже побеседовать с ним о вреде пьянства? Иначе наставления сытого только раздражат голодного, озлобят его против всех имущих, но голода не утолят и продрогшего тела не согреют.
Мы уже сказали, что все заповеди Иисуса Христа объясняются главнейшей Его заповедью люби ближнего, как самого себя. Поэтому если мы когда-либо зададимся вопросом: следует ли дать просящему то, чего он просит? — то безошибочный ответ подскажет нам не холодный рассудок, а сердце, согретое любовью к ближним. Чтобы не впасть в фарисейство в деле благотворения, надо уметь мысленно стать в положение просящего ближнего, и сострадать ему, то есть страдать вместе с ним его страданиями и понять его желания; и если его желания не нарушают заповедей Христовых, то удовлетворить и, по возможности, как бы свои собственные желания.
Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф. 5, 42). Так передал нам слова Иисуса Евангелист Матфей, а Евангелист Лука записал ту же заповедь в следующих выражениях: Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад (Лк. 6, 30).
«Сделав доброе дело, — говорит Златоуст, — не ищи благодарности, чтобы иметь тебе должником Самого Бога, Который сказал: «Взаймы давайте тем, от которых вы не надеетесь ничего получить. Имея такого должника, для чего же ты, оставив Его, требуешь от меня, человека бедного и скудного? Разве Этот Должник гневается, когда требуют с Него долг? Или Он болен? Или отказывается платить? Но разве ты не видишь Его несчетных сокровищ? Разве ты не видишь Его неизреченной щедрости? Итак, с Него проси и требуй, это Ему приятно. А если Он увидит, что ты с другого требуешь Его долг, то Он оскорбится этим, и не только не отдаст тебе, но и осудит тебя. В чем ты нашел Меня неблагодарным, скажет Он? Какую бедность у Меня нашел, что, оставив Меня, идешь к другим? Одному дал взаймы, а с другого требуешь? Ведь, хотя и человек получил, но велел дать Бог. Сам Бог сказал: Благотворящий бедному дает взаймы Господу (Притч. 19, 17). Ты дал взаймы Богу; с Него и требуй!» (Беседы на Евангелие от Матфея. 15).
Эту вдохновенную речь святителя мы должны вспоминать всегда, как только нас возмутит неблагодарность облагодетельствованных нами. Если мы, делая ближним добро (или, как сказал Христос, употребляя удобопонятные для Своих слушателей выражения — давая им взаймы), будем рассчитывать получить от них похвалу, благодарность или подобное же добро, то чаще всего нам отплатят самой черной неблагодарностью; и эта неблагодарность будет достойным воздаянием за то, что мы, благотворя, не были бескорыстны. И если взаймы даете (то есть делаете добро) тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? (Лк. 6, 34); то есть достойны ли вы за то какой бы то ни было благодарности? В другой беседе Своей Христос объяснил, что, делая добрые дела, благотворя, мы исполняем лишь заповедь Его, то есть волю Божию, и потому не вправе даже рассчитывать на благодарность людей. Кто из вас, сказал Он, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол? Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам? Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы, ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 7—10). Так пусть же людская неблагодарность не останавливает нас делать то, что повелел нам Бог! Не будем вменять себе в доблесть или особую заслугу исполнение наших обязанностей по отношению к ближним! Не будем отвращаться от хотящего воспользоваться нашей готовностью помогать ближним! Да и помогая им, будем помогать вполне бескорыстно, не рассчитывая ни на какую услугу или иное воздаяние с их стороны.
Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 43—44).
На стр. 9, Гл. 12 приведен ветхозаветный закон, повелевавший евреям не мстить и не иметь злобы на сынов народа своего, но любить ближнего своего, как самого себя. Считая себя обязанными любить только сынов народа своего и признавая людей других народов своими врагами, евреи понимали этот закон как повеление ненавидеть врагов. Ненавидели врагов и язычники, и самые грешные, по понятиям евреев, люди, то есть мытари. Христос же требовал, чтобы ученики Его были в нравственном отношении выше всех евреев и язычников, чтобы они были достойными сынами Отца своего Небесного. И как Отец их Небесный, чуждый гнева и ненависти, любит всех людей, даже злых и неправедных, — видимым доказательством чего может служить повеление Его Своему солнцу светить добрым и злым, и дождю изливаться на праведных и неправедных, — так и они, ученики Христа, желающие быть сынами Отца Небесного, должны любить всех, любить врагов, благословлять проклинающих, благотворить ненавидящим и молиться за обижающих и гонящих их. Только при этом условии они и могут называться сынами Отца Небесного.
Показывая пример исполнения заповеди о любви к врагам, Иисус молился за распинавших Его: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). В подтверждение же того, что Бог любит всех людей, злых и добрых, праведных и неправедных, Христос сказал: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13). Да, Он пришел спасти грешников и проявил к ним такую любовь, что, спасая их, душу (то есть жизнь) Свою отдал за них.
Заповедав Своим ученикам такую возвышенную, чистую любовь, которая дает людям, ее проявляющим, право именоваться сынами Отца Небесного, Иисус тотчас же для сравнения указал им на любовь мира сего, то есть на себялюбие. От этой-то любви, любви корыстной, свойственной грешникам и язычникам, и предостерегал Он Своих учеников, говоря: если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?
Любить врагов? По мнению толстовцев, это невозможно. Это (говорят они) одно из тех прекрасных выражений, на которые нельзя иначе смотреть, как на указание недостижимого идеала; можно не вредить своему врагу, но любить — нельзя; не мог Христос предписывать невозможное (Л. Н. Толстой. В чем моя вера?).
Исходя из положения, что нельзя любить личного врага и что Христос не мог предписывать невозможное, толстовцы полагают, что под именем врага Христос разумел врага народа; нельзя (говорят они) любить личных врагов, но людей вражеского народа можно любить точно так же, как и своих.
Если из всей Нагорной проповеди вырвать одно только изречение Иисуса о любви к врагам и если толковать его без связи с остальными изречениями, то, пожалуй, можно было бы согласиться с толстовцами. Но если слово о любви к врагам не отделять от последующих слов Иисуса о благословении проклинающих, благотворении ненавидящим, молитве за обижающих, а также о любви только к любящим, приветствии только братьев и прочее, то станет ясно, что Христос говорил не только о врагах народных, о людях вражеского народа, но и о личных врагах и даже главным образом о врагах личных.
Мы привели здесь мнение толстовцев не потому, чтобы считали его заслуживающим опровержения, но для того, чтобы доказать, что личного врага можно любить и что Христос не предписывал ничего невозможного.
Кто привык гневаться по всякому, самому ничтожному даже поводу; кто не умеет владеть собой; кто никому ничего не прощает; кто воздает злом не только за зло, но даже и за добро; кто мстит всем, причинившим ему какую-либо неприятность, — тот, конечно, не может любить своего личного врага, а может только ненавидеть его. Если такому человеку сказать, что Христос заповедал любить врагов, то он ответит, что любить врагов невозможно, что Христос указал этой заповедью на совершенство, достижение которого не по силам человеку.
Но ведь Христос не с этой заповеди Начал Свою Нагорную проповедь? Заповедью о любви к врагам Он почти окончил Свои поучения о том, каковы должны быть люди, желающие достигнуть истинного счастья, блаженства, то есть вечной жизни в Царстве Небесном. Начал же Он Нагорную проповедь другими, более легкими заповедями и, излагая их одну за другой, постепенно довел Своих учеников и других слушателей до сознания о возможности и необходимости любить даже врагов. Он прежде всего требовал смиренномудрия, сокрушения о грехах, кротости, стремления к познанию правды Божией, милосердия, чистоты даже помыслов, умиротворения враждующих, терпения в перенесении страданий и гонений за правду. Затем, как бы обращаясь к возрожденному исполнением таких заповедей человеку, Он требует от него не только не причинять никому никаких страданий, но даже не гневаться ни на кого и безотлагательно мириться с гневающимся на него братом, быть верным жене своей и не осквернять брачного союза даже любострастным взглядом на другую женщину, быть, безусловно, правдивым и не нуждаться в подтверждении своих слов клятвой, не мстить, но воздавать добром за зло, и просящему не отказывать в помощи. Понятно, что человек, исполнивший и эти заповеди, достигший такого высокого нравственного совершенства, благотворящий и ненавидящему его, будет, несомненно, сокрушаться о грехах своего врага, будет искренно желать, чтобы он покаялся и тем избавил себя от осуждения, словом, будет жалеть его; жалость же есть не что иное, как основа любви; кто жалеет врага, кто желает ему добра, тот несомненно и любит его.
Жизненный опыт указывает, что даже человек, не достигший высокого нравственного совершенства, но просто добрый, нередко совершенно бескорыстно щадит врага своего, жалеет его, следовательно, проявляет любовь к нему.
Поэтому любовь к врагу вообще возможна, а для высоконравственного человека, исполнившего все заповеди Христовы, даже необходима как неизбежное следствие совокупности всех усвоенных им добродетелей.
Оканчивая изложение главнейших заповедей Своих, Иисус сказал: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.
Слова эти нельзя понимать в смысле повеления сравняться с Богом в совершенстве, так как величие Божие; недосягаемо и даже непостижимо для человека.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17


<

| | | | | | | | .
НАТЯЖНЫЕ ПОТОЛКИ
  • Расчет стоимости
  • Монтаж натяжных потолков
  • Дизайн потолков
  • Статьи
  • Фотоальбом
  • Контакты

<
Наш опрос - займет не более 30 секунд
Какой раздел сайта считаете самым полезным?
Всего ответов: 3744
Статистика

Онлайн всего: 6
Гостей: 6
Пользователей: 0
Администратора не было более 2 недель
/ /
Форма входа
Поиск

<




                                                                       Сделано в России   2010                    Создать бесплатный сайт с uCoz                            
Яндекс.Метрика