Разговорились промеж собой две девки:
— Как ты, а я, девушка, замуж не пойду!
— А что за неволя идти-то! Ведь мы не господские.
— А видала ль ты, девушка, тот струмент, каким нас пробуют?
— Видала.
— Ну что же — толст?
— Ах, девушка, право, у другого толщиною будет с руку.
— Да это и жива-то не будешь!
— Пойдем-ка, я потычу тебя соломинкою — и то больно!
Поглупей-то легла, а поумней-то стала ей тыкать соломинкою.
— Ох, больно!
Вот одну девку отец приневолил и отдал замуж. Оттерпела она две ночи и приходит к своей подруге:
— Здравствуй, девушка!
Та сейчас ее расспрашивать, что и как.
— Ну, — говорит молодая, — если б я знала-ведала про это дело, не послушалась бы ни отца, ни матери. Уж я думала, что и жива-то не буду, и небо-то мне с овчинку показалось!
Так девку напугала, что и не поминай ей про женихов. Не пойду, говорит, ни за кого, разве отец силой заставит, и то выйду ради одной славы за какого-нибудь безмудого. Только был в этой деревне молодой парень, круглый бедняк. Хорошую девку за него не отдают, а худой самому взять не хочется. Вот он и подслушал ихний разговор. «Погоди ж, — думает, — мать твою так! Улучу время, скажу, что у меня кляпа-то нет!»
Раз как-то пошла девушка к обедне, смотрит, а парень гонит свою худенькую да некованую клячу на водопой. Вот лошаденка идет-идет, да и споткнется, та девка так смехом и заливается. А тут пришлась еще крутая горка, лошадь стала взбираться, упала и покатилась назад. Рассердился парень, ухватил ее за хвост и начал бить немилостливо да приговаривать:
— Вставай, чтоб тебя ободрало!
— За что ты ее, разбойник, бьешь? — говорит девка.
Он поднял хвост, смотрит и говорит:
— А что с ней делать-то? Теперь бы ее еть да еть, да х…я нет!
Как услышала она эти речи, так тут же и уссалась от радости и говорит себе: «Вот Господь дает мне жениха за мою простоту!» Пришла домой, села в задний угол и надула губы. Стали все за обед садиться, зовут ее, а она сердито отвечает:
— Не хочу!
— Поди, Дунюшка! — говорит мать. — Или о чем раздумалась? Скажи-ка мне.
И отец говорит:
— Ну что губы-то надула? Может, замуж захотела? Хошь за этого, а не то за этого?
А у девки одно в голове, как бы выйти замуж за безмудого Ивана.
— Не хочу, — говорит, — ни за кого; хотите — отдайте, хотите — нет за Ивана.
— Что ты, дурища, взбесилась али с ума спятила? Ты с ним по миру находишься!
— Знать, моя судьба такая! Не отдадите — пойду утоплюсь, не то удавлюсь.
Что будешь делать? Прежде старик и на глаза не принимал этого бедняка Ивана, а тут сам пошел набиваться со своею дочерью. Приходит, а Иван сидит да чинит старый лапоть.
— Здорово, Иванушка!
— Здорово, старик!
— Что поделываешь?
— Хочу лапти заковыривать.
— Лапти? Ходил бы в новых сапогах.
— Я на лыки-то насилу собрал пятнадцать копеек; куда уж тут сапоги?
— А что ж ты, Ваня, не женишься?
— Да кто за меня отдаст девку-то?
— Хачешь, я отдам? Целуй меня в самый рот!
Ну и сладили. У богатого не пиво варить, не вино курить; в ту ж пору обвенчали, отпировали, и повел дружка молодых в клеть и уложил спать. Тут дело знакомое: пронял Ванька молодую до руды, ну да и дорога-то была туды! «Эх я, дура глупая! — подумала Дунька. — Что я наделала? Уж ровно бы принять страху, выйти бы мне за богатого! Да где он кляп-то взял? Дай спрошу у него». И спросила-таки:
— Послушай, Иванушка! Где ты х…й взял?
— У дяди на одну ночь занял.
— Ах, голубчик, попроси у него еще хоть на одну ночку.
Прошла и другая ночь; она опять говорит:
— Ах, голубчик, спроси у дяди, не продаст ли тебе х…й совсем? Да торгуй хорошенько.
— Пожалуй, поторговаться можно.
Пошел к дяде, сговорился с ним заодно и приходит домой.
— Ну что?
— Да что говорить! С ним не столкуешься, 300 рублей заломил, эдак не укупишь; где я денег-то возьму?
— Ну сходи попроси взаймы еще на одну ночку; а завтра я у батюшки выпрошу денег— и совсем купим.
— Нет уж, иди сама и проси, а мне, право, совестно!
Пошла она к дяде, входит в избу, помолилась Богу и поклонилась:
— Здравствуй, дядюшка!
— Добро пожаловать! Что хорошего скажешь?
— Да что, дядюшка, стыдно сказать, а грех утаить: одолжите Ивану на одну ночку х…я вашего.
Дядя задумался, повесил голову и сказал:
— Дать можно, да чужой х…й беречь надыть.
— Будем беречь, дядюшка, вот те крест! А завтра беспременно совсем у тебя его купим.
— Ну присылай Ивана!
Тут она кланялась ему до земли и ушла домой. А на другой день пошла к отцу, выпросила мужу 300 рублей. И купила она себе важный кляп.
