Купил старик своей старухе тулуп, да под забором всю ночь ее и е…; поутру стала погода мокрая: идет старушонка, сгорбилась, да плачет, а старик вслед за нею да на жену так и скачет. Старуха своему старику говорила: — Не разорви меня, Гаврила! А старик был на ухо крепок, тех речей не расслухал, да ей в чрево свой х…й вбухал и е… ее до усеру. Не насытится никогда око зрением, а ж...па бздением, нос табаком, а п…а хорошим елдаком: сколько ее ни зуди — она все, гадина, недовольна! Это присказка, сказка впереди.
Жил-был поп. У попа была дочка, еще невинная девка. Пришло лето, стал поп нанимать работников косить сено, и нанимает с таким уговором. Если дочь его пересикнет через стог сена, что работник накосит, то и заработной платы ему нет, Много нанималось к нему рабочих, да все работали на попа даром: поповна что ни выйдет, так стог и пересикнет. Вот договорился с попом один удалой работник с тем, что будет он косить попу сено, и коли поповна пересикнет, то вся работа пойдет ни за что. Стал работник косить сено; накосил и сметал в стог; лег подле стога, вынул из порток свой х…й и давай его надрачивать. А дочь попова идет к работнику посмотреть на работу, глядит на него да и спрашивает:
— Что это ты, мужичок, делаешь?
— Чесалку поглаживаю.
— Что ж ты этою чесалкою чешешь?
— Давай я тебя почешу! Ложись на сено.
Легла попова дочка, он начал ее чесать, да и промахнул ее как следует. Встала поповна и говорит:
— Какая славная чесалка!
Потом стала сикать через стог — нет, не берет; только себя обоссала, словно из решета вылила!
Приходит к отцу и сказывает:
— Оченно велик стог — не смогла пересикнуть.
— Ах, дочка! Верно, больно хороший работник! Я его на год найму.
Как только пришел работник за расплатой, поп пристал к нему:
— Наймись, свет, на год!
— Хорошо, батюшка!
Нанялся он к попу. А поповна так ему рада! Приходит ночью к батраку и говорит:
— Почеши меня!
— Нет, я даром чесать не буду; принеси сто рублей, купи себе чесалку!
Поповна принесла ему сто рублей, он и начал чесать ее каждую ночь. После того батрак поссорился с попом и говорит ему:
— Рассчитай меня, батька!
Рассчитался и ушел.
А дочери на ту пору дома не было; приходит она домой:
— Где работник?
— Он, — говорит поп, — рассчитался и сейчас ушел на деревню.
— Ах, батюшка! Что вы сделали? Ведь он мою чесалку унес.
И пустилась бежать за ним в погоню; нагоняет его около речки, батрак засучил портки и стал переходить вброд.
— Отдай мою чесалку! — кричит попова дочь.
Батрак поднял камень, бросил в воду.
— Возьми себе! — говорит.
Перешел на ту сторону и был таков! Поповна подняла подол, полезла в воду и ну искать чесалку: шарит по дну — нет чесалки. Ехал мимо барин и спросил:
— Что ты, голубушка, ищешь?
— Чесалку; я купила ее у батрака за сто рублей, а он, уходя, унес было, да я погналась за ним, так он и бросил ее в воду.
Барин вылез из брички, скинул с себя штаны и полез искать чесалку. Искали-искали вдвоем. Вот попова дочь увидала, что у барина висит х…й; как схватит его обеими руками; держит, а сама кричит:
— Ах, барин! Стыдно тебе, вить это моя чесалка; отдай назад!
— Что ты делаешь, бесстыдная? Пусти меня! — говорит барин.
— Нет, ты сам бесстыдник! Чужое добро хочешь взять. Отдай мою чесалку! — И потащила барина за х…й к своему отцу.
Поп смотрит в окно: дочка тащит барина за х…й, да все кричит:
— Отдай, подлец, мою чесалку!
А барин жалобно просит:
— Батька, избавь от напрасной смерти! Век тебя не забуду!
Что делать? Поп вынул из порток свой поповский кляп, показывает дочери в окошко и кричит:
— Дочка, а дочка! Вот твоя чесалка!
— И то моя! — говорит дочь, — ишь с конца-то красная! А и уж думала, что барин ее взял!
Сейчас бросила барина и бегом в избу. Барин навострил лыжи — только пятки показывает. А девка вбежала в избу:
— Где моя чесалка, тятинька?
— Ах ты, сякая-такая! — напустился на нее поп. — Гляди, матка, вить у нее честности-то нет!
— Полно, батька, — сказала попадья, — посмотри сам, да получше.
Поп долой портки, и давай свою дочь ети; как стало попа забирать — он ржет да кричит:
— Нет, нет, не потеряла дочка честности…
Попадья говорит:
— Батька! Засунь ей честность-то подальше.
— Небось, матка, не выронит; далеча засунул!
А дочь-то еще молоденька, не умеет поднимать ноги круто.
— Круче, дочка, круче! — кричит попадья.
А поп:
— Ах, матка! И так вся в куче!
Так-то и нашла попова дочь чесалку. С тех пор стал поп их обеих чесать, состряпал им по куколке и доселева живет: дочку с матушкой е…т!
