Скалистая вершина. Туча подплывает к ней
и спускается на верхнюю площадку горы.
Из тучи выходит Фауст.
Фауст
У ног моих зияет бездна горная;
Всхожу я на вершину с думой светлою
И тучу покидаю, что несла меня
В дни ясные над морем и над сушею.
Не расплываясь, тихо отделяется,
Меня оставив, облако, и медленно,
Клубясь, оно к востоку вдаль уносится,
И взор за ним стремится с восхищением.
Плывет оно, волнуясь, изменяя вид,
И в дивное виденье превращается;
Да, это так: я различаю явственно
На пышном изголовье гор сияющих
Гигантский образ женщины божественной.
Юнона ль это, Леда ли, Елена ли?
Своим величьем взор она пленяет мой.
Увы! Она вдали уж расплывается,
Покоится бесформенной громадою,
Подобно льдистых гор верхам сияющим,
И отражает смысл великий прошлых дней!
А вкруг меня тумана струйка светлая,
Прохладою лаская, обвивается.
Взвилась она наверх... остановилась там
Прозрачной тучкой. Это ль чудный образ тот,
Великое, святое благо юности?
Души моей сокровища проснулися,
Любовь Авроры вновь восстала в памяти
И первый милый взгляд, не сразу понятый,
Всего потом дороже в мире ставший мне.
Как красота душевная, стремится вверх,
В эфир небес, чудесное видение,
Неся с собой часть лучшую души моей.
На гору ступает семимильный сапог. За ним следует другой. Мефистофель сходит с сапог, а они отправляются далее.
Мефистофель
Вот так поход—рекомендую!
Что за фантазия пришла
Тебе забраться в глушь такую,
Где на скале торчит скала?
Иль непременно место выбрать надо,
Когда-то прежде бывшее дном ада?
Фауст
Любитель глупых сказок ты: опять
Ты начинаешь ими угощать!
Мефистофель
(серьезно)
Когда творец, нам отомстить желая —
Я б мог сказать, за что,— низвергнул нас
С высот небес в ту бездну, где, пылая,
Сверкал огонь и ввек бы не угас,—
Ужасный жар нас мучил повсеместно;
Притом же там уж слишком было тесно.
Тогда все черти, напрягая грудь,
Чтоб из темницы выйти, стали дуть.
Наполнилась вся бездна серным газом —
И стены ада лопнули, и разом
Потрескалась земная вся кора:
Здесь очутилась пропасть, там — гора.
Переворотов было тут немало:
Вершина дном, а дно вершиной стало —
И люди так же точно всё потом
В теориях поставили вверх дном.
Так выбрались мы из темницы мрачной
Наверх, на воздух светлый и прозрачный.
Все это было тайной для людей
И стало им открыто лишь поздней.
Фауст
Гора молчит в покое горделивом.
Каким она на свет явилась дивом,
Как знать? Природа силою святой
Произвела вращеньем шар земной,
Утесы, камни, горы и теснины
И создала ущелья и вершины,
И ряд холмов, который перешел
Чрез мягкие изгибы в тихий дол;
И чтоб росли, цвели природы чада,
Переворотов глупых ей не надо.
Мефистофель
Ну да, еще бы; это ясно вам!
Но я, который был при этом сам,
Скажу другое: в глубине, пылая,
Сверкал огонь и страшный грохот был;
Молоха молот, скалы разбивая,
Утёсы на утёсы громоздил.
Поныне тьма каменьев стопудовых
Валяется. Кем брошены они?
Молчит философ; что ни сочини —
Нет объяснений этому толковых!
Скала лежит — и пусть себе лежит,
А объяснять тут — праздный труд и стыд.
Одни простые люди смотрят зрело
На это все — их с толку не собьёшь;
Народу здравый смысл докажет всё ж,
Что чудеса все эти — беса дело;
И вот идет он, в вере твёрд и прост,
Смотреть на чёртов камень, чёртов мост.
Фауст
Что ж, продолжай! Приятно, без сомненья,
Знать на природу чертовы воззренья.
Мефистофель
Что нам природа! Лестно только нам,
Что действовать пришлось в ней и чертям.
Великих мыслей в нас всегда обилье;
Безумство, неурядица, насилье —
Вот наш девиз! Но бросим этот спор.
Скажи ты мне, на чём теперь твой взор
Остановился? Ты, себе в забаву,
«Земные царства все и всю их славу»
Мог видеть. Все достигнуты мечты.
Иль новое затеял что-то ты?
Фауст
Конечно: есть великая затея.
Мефистофель
Что?
Фауст
Угадай.
Мефистофель
Сейчас скажу тебе я.
Столицу ты построишь. В ней дома
Тесниться будут, узких улиц тьма
Лепиться будет криво, грязно, густо;
В средине — рынок: репа, лук, капуста,
Мясные лавки; в них лишь загляни —
Жужжат там мухи жадными стадами
Над тухлым мясом. Словом, перед нами
Немало вони, много толкотни.
В другой же части города, бесспорно,
Дворцов настроишь, площади просторно
Раздвинешь; вне же городской черты
Предместья вширь и вдаль раскинешь ты.
И наблюдать ты станешь, как теснятся
Повсюду люди, как кареты мчатся,
Как озабоченный народ,
Спеша, по улицам снуёт;
А сам проедешь — вмиг заметит
Тебя толпа, с почетом встретит;
Ты будешь центром их...
