Во время охоты Хаджжадж отделился от своих воинов. Поднялся он на какой-то холмик и увидел, что сидит неподалеку бедуин и из своих лохмотьев выбирает насекомых, а вокруг него пасутся верблюды. Верблюды, заметив Хаджжаджа, испуганно разбежались. Бедуин разгневанно поднял голову и сказал:
— Кто это пришел сюда из пустыни в великолепных одеждах? Да будет над ним проклятие Господа!
Хаджжадж, ничего не сказав, подъехал ближе и поздоровался:
— Ассалом алейкум! Мир над тобой!
— Ни мира, ни милости Аллаха, ни щедрости Его тебе, — ответил бедуин.
Хаджжадж попросил у него воды.
— Сойди с коня, униженно и смиренно выпей воды, — ответил бедуин.— Клянусь Богом, я тебе не товарищ и не слуга.
Хаджжадж спешился и выпил воды, затем спросил:
— О бедуин, кто лучший из людей?
— Посланник Аллаха, да будет благословение и милость Божия над ним, назло тебе, — ответил бедуин.
— А что ты скажешь об Али ибн Абу Талибе?— снова спросил Хаджжадж.
— О великодушии и величии его невозможно рассказать, — ответил бедуин.
— Что ты скажешь об Абдулмалике ибн Марване?— спросил Хаджжадж.
Ничего не ответил бедуин.
— Ответь же мне, о бедуин, — попросил тогда Хаджжадж.
— Плохой он человек, — ответил бедуин.
— Почему?— спросил Хаджжадж.
— Он допустил такую ошибку, зло от которой заполнило всю землю от востока до запада.
— Что это за ошибка?— спросил Хаджжадж.
— А та, что он поставил над мусульманами этого развратника и грешника Хаджжаджа.
Ничего не сказал Хаджжадж.
Вдруг пролетела птица и прочирикала что-то. Бедуин повернулся к Хаджжаджу и спросил:
— Кто же ты такой, о человек?
— Почему ты об этом спрашиваешь только сейчас?— сказал Хаджжадж.
— Эта птица сообщила мне, что сюда едут воины, глава которых — ты, — ответил бедуин.
Только сказал он эти слова, как подъехали воины Хаджжаджа и стали его приветствовать. Когда бедуин узнал его, он изменился в лице. Хаджжадж приказал воинам взять бедуина с собой.
На следующее утро, когда расстелили дастархан к утренней трапезе и собрались люди, кликнули и бедуина.
Войдя, тот произнес:
— Мир тебе, о повелитель, да будет над тобой милость Господа и щедрость Его!
— Я не отвечу тебе так, как ты ответил, — сказал Хаджжадж, — мир и тебе. Будешь есть?— спросил он затем.
— Еда твоя, если разрешишь, — буду есть, — ответил бедуин.
— Разрешаю, — сказал Хаджжадж.
Бедуин подсел ближе, протянул руку и произнес:
— Во имя Господа, дай Бог, чтобы то, чему суждено случиться после еды, было добром.
Хаджжадж рассмеялся и сказал:
— О, вы не знаете, что я пережил от него вчера.
— Да ублаготворит тебя Господь, о повелитель, — сказал бедуин, — тайну вчерашнего дня не разглашай сегодня.
Тогда Хаджжадж сказал:
— Эй, бедуин, выбирай одно из двух: или останься со мной, и я тебя сделаю своим приближенным, или я пошлю тебя к Абдулмалику ибн Мирвану и сообщу ему о том, что ты сказал о нем, и пусть он делает с тобой все, что хочет.
— Возможен еще один выход, — сказал бедуин.
— Какой же?— спросил Хаджжадж.
— Вот какой, — сказал бедуин, — отпусти меня с миром в родные края, чтобы ни ты меня больше не видел, ни я тебя.
Хаджжадж рассмеялся и приказал, чтобы выдали бедуину десять тысяч дирхемов, и отпустил домой.
Простым достоинством манер, отточенностью речи
От зла обязан мудрый муж тиранов отвлекать.
А благородных, но явить забывших милость к людям, —
Словами на стезю добра чуть подтолкнуть опять.
