Джунгарский хан Голден ненавидел шаманов. И вот однажды выпустил такой указ: «Кто шаманит, пусть в Улалу приедет. В Улалу приедет, свой бубен привезет, шубу шаманскую свою. Хан на это хочет посмотреть». Объявил, чтобы весь народ собрался. Хан построил аил со ста семьюдесятью углами и кошару. Заколол сто семьдесят семь лошадей, много масла, араки и всякой другой еды приготовил. Два отряда солдат привел, аил окружил. Сто семьдесят шаманов приехало со всего Алтая по указу Голдена. Со всех родов, от пятидесяти лет до глубокой старости. Самым сильным был шаман с девятью бубнами, на втором месте – с семью бубнами. Не было шаманов только с Улагана и Кош-Агача. Голден всех шаманов за собак считал: «Разве они люди? Их можно сжечь. Пусть я не один на это буду смотреть, пусть все войско, все зайсаны и другие пусть это видят». Загнали всех шаманов в аил из ста семидесяти углов. И так сказал им Голден: «Если среди вас есть человек, который может превращаться или людей обманывать, то этот человек живым останется. Мы аил сожжем, а кто выбежит, расстреляем и голову отрубим». Войско, которое тут стояло, аил подожгло. Все внутри аила быстро сгорело, огонь ничего не щадит.
Смотрят люди – в аиле вокруг очага один шаман камлает. Еще раньше гусь из аила вылетел. Люди видели это.
Семь дней и ночей горел аил. Живым остался Тоолок с Онгудая. Он подошел к Голдену и сказал: «Весь народ свой ты сгубил, шаманов своих ты проклял. На твою Родину придет беда. Алтайцы не простят тебе этого». Хан испугался шамана: «Я вам все дам, – только не шлите беду на мою Родину, нас не губите».
Тут камень шевельнулся в огне. Второй шаман встал, подошел к Голдену проклятье на него навел. Тут третий шаман – гусем с неба спустился: «Не будет скоро твоего ханства, не простит тебе этого народ». Вскорости джунгарское государство исчезло, а на Алтае в живых три шамана осталось.
