Лихие два у нас Охотника здесь были.
Случилось запродать медвежью кожу им:
Медведя хоть они ещё и не убили,
Но думали убить — и долго ли двоим?
Принесть покупщику мех славный обещали,
В задаток денег взяли,
Поели, выпили, пустились смело в лес.
И вдруг навстречу, пырь, Медведь к ним из
берлоги.
У них тут подкосились ноги:
Один на сосну взлез,
И, сидя на суку, крестился;
Другой же мёртвым притворился,
Ничком на землю пал,
Не шевелился, не дышал.
Зверь страшный и мохнатый
Приблизился к нему и так его, проклятый,
Перевернул, обнюхав раза два,
Что тот едва-едва
Не закричал, и кой уж как скрепился.
Но, к счастию, Медведь великий был глупец,
А может быть и трус, что тотчас удалился;
Смельчак тут с дерева спустился;
Открыл глаза мертвец,
Ощупал сам себя, вздохнул и приподнялся.
«С тобою, брат, Медведь шептался? —
Товарищ у него спросил. —
Скажи, что на ухо тебе он говорил?»
«Что по порядку должно
Медведя наперёд убить,
А после этого уж можно
И мех продать, и пить».
