Меж тем единственный сын Шантану – Деваврата – заботами своей матери превратился в необыкновенного отрока, такого же поразительно красивого, как сам Шантану. По правде сказать, он был ровней своему отцу во всем – в безукоризненном поведении, практических способностях и искренней преданности духовному знанию. На самом деле сын Ганги был одним из Васу, родившимся в человеческом обличии; и он легко освоил воинскую науку, овладев всеми видами земного и небесного оружия. Он обладал величайшей силой, энергией и смелостью и проявлял особое умение в битве на колесницах.
Однажды царь Шантану прогуливался по берегу Ганги, охотясь за дичью, когда вдруг заметил, что в реке очень мало воды. Шантану удивился, почему так вдруг обмелела священная Ганга, и стал оглядываться, пытаясь понять причину, – и тут вдруг увидел прекрасного мальчика, чересчур большого для его возраста, с мощным телосложением. Мальчик пользовался небесным оружием с таким искусством, будто был самим Индрой, и своими могучими стрелами остановил течение всей Ганги.
Увидев, что мальчик совершенно остановил великую реку своими острыми, великолепного изготовления, стрелами, царь был поражен, ибо это был сверхчеловеческий подвиг, достойный самого Индры. Разумеется, отрок был собственным сыном Шантану, но так как мудрый царь видел его лишь однажды, сразу же после родов, он слишком плохо помнил своего сына, чтобы узнать его.
Увидев отца, воспользовавшись своей магической способностью, мальчик быстро исчез. Это необычное исчезновение навело Шантану на подозрение, что это его собственный сын, и он воззвал к Ганге Деви:
– Покажи мне его.
И тут перед царем, во всей своей красоте, предстала Ганга, она держала за руку прекрасно одетого мальчика. Сама Ганга, одетая в безупречное одеяние, была богато украшена драгоценностями. Хотя царь и прожил с ней достаточно долго, узнать ее было почти невозможно.
Ганга сказала:
– О царь, вот восьмой сын, порожденный тобой. О тигр среди людей, прошу тебя, возьми его с собой. Твой могущественный сын учился у самого Васиштхи и усвоил Веды со всеми их дополнениями. Он в совершенстве владеет разными видами оружия, в частности, он великолепный лучник, равный в сражении самому Индре, и уважаемый богами, как и демонами.
Великий мудрец Шукра овладел многими ведическими священными писаниями, но твой сын знает эти писания полностью. Сына Ангиры чтут и боги и демоны. Но все, что знает в ведической науке этот мальчик, твой великий могучерукий сын полностью постиг во всех тонкостях.
Великопылкий мудрец Парашурама – такой смертоносный боец, что никто даже не смеет приблизиться к нему в битве. Но все виды оружия, какими он владеет, превосходно знает и этот мальчик. Он твой сын, о царь, и я передаю его тебе в руки. Он замечательный боец, но в то же время прекрасно осведомлен в религиозных и мирских делах царя. О доблестный Шантану, отведи этого мальчика к себе домой.
Шри Вайшампаяна сказал:
В ответ на эту просьбу богини Ганги царь взял сверкающего, точно солнце, ребенка, и отправился в столицу. Достигнув своей столицы, пышностью не уступавшей столице Индры, царь Шантану почувствовал, что все его заветные желания осуществились. Всем членам царской семьи он представил своего сына – наследника престола Куру.
Слава сына Шантану быстро росла, своими деяниями он восхищал всю царскую семью, обитателей столицы, отца и все царство. Деваврата, сын Шантану, являл безупречное поведение и строго следовал духовным принципам жизни. Если уж говорить правду, то он превосходил достоинствами отца и в совершенстве умел пользоваться земными и внеземными видами оружия. В нем воплощалось все, чего только мог пожелать видеть царь в своем сыне.
Четыре года счастливо прожил могущественный царь Шантану вместе со своим сыном. И вот однажды, гуляя по берегу Ямуны, царь уловил очень тонкое, почти неописуемое благоухание. Ища, откуда исходит это благоухание, царь бродил по берегу, покуда не увидел выращенную рыбаками молодую девушку. Простая девушка была прекрасна, как небесная богиня.
– Могу я узнать, кто ты такая, девушка? – сказал царь лотосоглазой рыбачке. – К какой семье ты принадлежишь? И что ты здесь делаешь?
– Я дочь рыбака, – ответила она, – и мой отец – повелитель рыбаков. Он очень хороший человек и по его велению я работаю паромщицей, перевожу желающих на ту сторону Ямуны.
Восхищенный красотой, милым нравом девушки, чье тело благоухало, точно принадлежало богине, царь Шантану сильно возжелал ее. Он сразу же пошел к ее отцу и попросил выдать за него девушку.
– В тот день, когда родилась моя дочь, – сказал предводитель рыбаков, – я уже знал, что в один прекрасный день выдам эту красавицу за достойного человека. Однако у меня есть одно заветное желание, о почтеннейший царь, и если ты впрямь полюбил мою дочь и хочешь сочетаться с ней религиозным браком, дозволь мне высказать это заветное желание. Ты святой царь, всегда говорящий правду, и я поверю твоему слову. Если ты согласишься выполнить мое желание, на этом условии я, конечно, соглашусь выдать за тебя дочь, ибо мне никогда не найти для нее лучшего мужа.
Шантану сказал:
– Дорогой рыбак, сперва я должен выслушать, каково твое желание, потом я уже решу, исполню его или нет. Если в нем нет ничего плохого, я исполню его, но я никогда не стану делать того, чего не следует делать.
Рыбак сказал:
– Почтеннейший царь, если у моей дочери родится сын, именно он должен стать наследником трона.
Шри Вайшампаяна сказал:
Шантану, хотя все его тело и пылало желанием, не мог принять условие рыбака. Шантану уже обещал трон сыну, и не мог нарушить свое слово, тем более данное любимому сыну Деваврате.
Думая лишь о молодой рыбачке, властитель земли вернулся обратно в Хастинапур, не в силах подавить терзающее его сердце горе. После этого случая Деваврата заметил, что царь Шантану томится в постоянной тоске и всегда о чем-то сосредоточенно думает, поэтому он однажды спросил отца:
– Почтеннейший царь, ты принес всевозможные радости и процветание всем земным правителям и их подданным. Почему же сам ты несчастлив, постоянно тоскуешь? Я вижу, что ты все время о чем-то думаешь, о царь, почему бы тебе не поделиться со мной тем, что тебя гнетет?
В ответ на эти заботливые слова сына Шантану ответил:
– Да, ты прав, я все время занят своими мыслями. Дело в том, что в нашей великой династии Бхаратов ты мой единственный сын и наследник. Поэтому, дорогой мальчик, я с тревогой думаю об эфемерной природе этого смертного мира.
О сын Ганги, я опасаюсь, как бы нашу семью так или иначе не постигло несчастье. Конечно, ты лучше, чем сто обычных сыновей, и я не могу жениться на другой женщине, не имея на то очень веских оснований. Да благословит тебя Бог, сын, я только хочу, чтобы наша великая семья не исчезла с лица земли. Те, кто знают принципы дхармы, божественного закона, говорят, что иметь одного сына все равно, что не иметь ни одного. Даже исполнение агни-хотры, изучение трех вед, свершение жертвоприношений с раздачей щедрых даров не стоят и шестнадцатой части заслуги, приобретаемой рождением и воспитанием хорошего сына. У меня нет ни малейших сомнений по поводу того, насколько важно для людей иметь хороших детей, это в равной мере относится и ко всем другим существам. Таков вечный завет Вед, почерпнутый в величайших священных историях.
Мой сын, ты бесстрашен от природы, не переносишь никаких оскорблений, и твой долг – всегда быть при оружии. Ибо в любое время дня или ночи люди могут обратиться к тебе за помощь, и ты должен надежно оборонять их от всех нападающих. Поэтому, мой безгрешный сын, ты можешь погибнуть в сражении. Вот почему мой ум снедают сомнения. Если случится самое худшее, что будет с этой семьей? Вот я и открыл тебе, мой любимый мальчик, истинную причину моих горьких раздумий.
Деваврата был очень умен и, уйдя от отца, он хорошенько все обдумал. Затем, торопливо направившись к старшему советнику царя, искреннему другу отца, Деваврата попросил объяснить ему подлинную причину отцова горя. Советник, пользовавшийся доверием царя, объяснил благородному царевичу Куру, что произошло на самом деле. Он рассказал о том, как его отец просил руки рыбачки, и о поставленном рыбаком условии. Тогда Деваврата, в сопровождении группы военачальников, сам отправился к рыбаку, чтобы попросить руки его дочери для своего отца, царя Шантану.
Рыбак радушно приветствовал царевича Куру и, надлежащим образом почтив его, обратился к усевшемуся в кругу спутников Деваврате:
– Ты знатный вельможа, достойный представитель своего отца, Шантану. Ты замечательный человек, Деваврата, идеальный сын. Что я могу тебе сказать? Войти в вашу великую семью весьма желательно и очень почетно для любого. Даже сам Индра сожалел бы, упустив такую возможность.
Конечно же, это дитя Сатьявати на самом деле дочь великого царя, равного вам всем своими достоинствами. Моя любимая дочь родилась от его семени. Мы, рыбаки, просто спасли ее. Ее настоящий отец, великий царь Васу, много раз хвалил твоего отца Шантану:
– Среди всех правителей мира, – говаривал он, – только Шантану достоин жениться на моей дочери. Я воспринял слова царя Васу, как заслуживающие полного доверия. И даже когда небесный мудрец Асита попросил у меня руки дочери, я отклонил предложение этого возвышенного духом мудреца.
И все же, как отец девушки, я должен кое-что сказать. Плохо иметь сильного соперника в этом мире. Так я считаю. Ты неукротимый воитель, Деваврата, и кто бы ни был твоим соперником, будь он гандхарва или асур, не говоря уже о смертном человеке, он не будет знать покоя, если навлечет на себя твой гнев. Мой господин, только одно соображение и заставляет меня медлить с согласием. Я желаю тебе всего наилучшего, но прошу тебя, пойми, что прежде чем выдать дочь замуж, я должен позаботиться о благополучии ее будущего сына.
Сын Ганги мог думать только о счастье отца и, выслушав слова повелителя рыбаков, он тут же, в присутствии внимательно слушающих воинов Куру, ответил:
– Ты честный человек, рыбак, и должен поверить тому, что я тебе скажу. Нет ни одного царя, живого или мертвого, который дерзнул бы принять такой обет. Клянусь, что рожденный от твоей дочери сын будет нашим повелителем и царем. Я отрекаюсь от отцовского трона. Ты не хочешь, чтобы у сына твоей дочери был соперник, его и не будет.
Однако даже эта клятва не убедила рыбака. Стремясь закрепить царство за своим внуком, он вновь сказал Деваврате:
– Будучи достойным представителем своего отца Шантану, венценосца необыкновенного величия, ты наш господин, Деваврата. Ты честный, доброчестивый человек и хорошо знаеь, как справедливо решить это дело. Ты имеешь полное право решать, как должна быть выдана замуж моя дочь. Но я, исполняя свой отцовский долг перед любимой дочерью, должен сказать тебе следующее. О благородный царевич, есть еще одно смущающее меня обстоятельство.
Я знаю, что ты предан справедливости и правде и что клятва, которую ты дал, хлопоча за отца, подкреплена всем твоим возвышенным характером. И все же, мой дорогой царевич, у меня остается одно-единственное сомнение: у тебя самого может еще родиться сын. Это причиняет мне величайшее беспокойство. После того как у тебя родится могущественный сын, это будет вечным источником тревоги для сына моей дочери.
Деваврата был полон решимости обрадовать отца и уже давно поклялся посвятить жизнь неукоснительному исполнению своих религиозных принципов. Поэтому, поняв, что останавливает рыбака, он принял следующий обет.
Деваврата сказал:
– О повелитель рыбаков, почтеннейший царь, выслушай то, что ради своего отца я скажу тебе в присутствии всех этих царей. Я уже отрекся от царства отца в пользу твоего внука, а теперь послушай, что я решил относительно своих потомков. С этого дня, о рыбак, я принимаю трудный обет безбрачия. На этой земле у меня не будет ни жены, ни детей, все мои усилия будут направлены на достижение нетленных миров духовного неба.
Шри Вайшампаяна продолжил:
Эти слова преисполнили честного рыбака великой радостью.
– Хорошо, я отдам дочь за твоего отца, – сказал он Деваврате.
В пространстве между небом и землей апсары, сами боги и великие мудрецы излили цветочный дождь и дружно воскликнули:
– Этот человек Бхишма! Слово "бхишма" означает ужасающий, приняв свой ужасающий обет, сын Шантану из любви к отцу пожертвовал всем, о чем только может мечтать молодой царевич.
– Бхишма! Бхишма! – в восхищении кричали все. Бхишма же – отныне Деваврата был известен под этим именем – повернулся к прославившейся таким образом Сатьявати и сказал:
