|
Аль-Маарри Ахмад
Абу-ль-Ала Ахмед ибн Абдулла ибн Сулейман ат-Танухи, Абуль аля аль Маари, Ахмед бен Абдуллах бен Сулейман (979 - 1057), арабский поэт, философ, филолог, мыслитель u мудрец
В земной обители без кровли мы живем;
Невзгоды без конца идут сплошным дождем.
В ошибкак каяться?
Но поглядите сами: числом они равны песчинкам под стопами.
Ведь любой властелин не угодеи народу,
Даже тот, что ему поступает в угоду.
Владеет царь бесчетными рабами,
Не сам давно порабощен стpастями.
Возможное порою невозможно
Что просто одному, другому сложно.
Все, что слyчается, пoистине похоже
На то, что видел мир, когда он был моложе.
Добивается благ только тот, кто привык
И в горячке держать за зубами язык.
Живи сто лет!» — твердят мне лжедрузья,
Но им была бы в радость смерть моя.
И ближний, как чужак, порой наносит рану.
Благоразумие да будет вам в охрану.
И тот, кто бел лицом, душою черен...
O, люди — воронье на куче зерен!
Как вал влечет к скалистым берегам,
Так смертного влечет к дурным делам.
Как научиться управлять страстями,
Когда они от века правят нами?
Когда бы по делам Господь судил людей,
Не мог бы избежать возмездия злодей.
Когда отчаяньем рассудок помрачен,
На средства мнимые рассчитывает он.
Когда присмотришься к живущим на земле
— Что человек, то нрав.
Но все равны во зле.
Когда ты подхалим и лизоблюд,
Тебе на блюдце дружбу поднесут.
Безбожным тягостно молитвенное бденье,
Для них – что груз горы, коленопреклоненье.
Взгляни на собственную веру: в ее пустыне
Увидишь мерзость лицемерья и срам гордыни.
Для каждого из нас у жизни есть в запасе
Обиды, бедствия и горечь в каждом часе.
Душа могла бы тело беречь от всех потерь,
Покуда земляная не затворилась дверь.
Жизнь – верховой верблюд; мы держимся в седле.
Пока воровка-смерть не спрячет нас в земле.
За днем приходит ночь: жизнь – пестрая змея,
И жало у нее острее лезвия.
Земная жизнь – война. Мы тягостное бремя
Несем, покуда нас не остановит время.
Когда наступит срок, хотим иль не хотим,
Душа, полна грехов, пойдет путем своим.
Лучше не начинайте болтать о душе наобум,
А начав, не пытайте о ней мой беспомощный ум.
Мне – душа: «Я в грязи, я разбита и обезоружена!»
Я – душе: «Примирись! Эта кара тобою заслужена».
Мне проповедники разнообразных вер
И толкователи с их бредом – не в пример.
От вздоха первого в день своего рожденья
Душа торопится ко дню исчезновенья.
Не убивай того, кто в море нашел жилище,
Четвероногих плоть живую не делай пищей.
Красавиц молоком животных поить не надо:
Чем обворованное вымя утешит чадо?
Не нападай врасплох на птицу, не грабь крылатой:
Насилье – тяжкий грех, который грозит расплатой.
О племя писателей! Мир обольщает ваш слух
Напевом соблазнов, подобным жужжанию мух.
Кто ваши поэты, как не обитатели мглы, –
Рыскучие волки, чья пища – хвалы и хулы.
Они вредоносней захватчиков, сеющих страх,
Как жадные крысы, они вороваты в горах.
Смерть – это мирный сон, отдохновенье плоти,
А жизнь – бессонница, пристрастная к заботе.
Тьмы рабов у тебя, ты несметных богатств обладатель,
Но не рабской неволей ты столь возвеличен, Создатель!
Крылья знаний меня от людей отлучили,
Я увидел, что люди — подобие пыли.
Многим смысл бытия разъясняет могила,
А меня жизнелюбие опустошило.
Мы творим добро с большим трудом,
Но зато нам подлость нипочем.
Наши души чистейшими были когда-то,
Но co временем их испоганило злато.
Не верь тому, что люди говорят,
В словах неправды смертоносный яд.
Неправда на земле царит с начала дней
И в ярости казнит мудрейших из людей.
O, если б жаждущий, склоняясь нaд ключом
Заране видел смерть, змеящуюся в нем!
От знаний пользы нет, ум — тягостное бремя,
Неразумение доходней в наше время.
Отдай просящему последнюю монетy;
Все, собранное впрок, рассеется по свету.
Отныне мысли я держу в секрете,
Чтоб не пугали ближних мысли эти.
Пророки умерли, но западает в души
Остаток их речей, хоть и звучит все глуше.
Пусть бедствует старик. Должно быть, жизнь права;
И львята никогда кормить не станут льва.
Рожая, готовим мы смерть сыновьям,
детей непокорность — возмездие нам.
Среди лжецов я лицемером стал,
Как я от человечества устал!
|
