|
Осел и кони
В арбу запряжен, на судьбу свою зол,
Служил водовозу несчастный осел.
Все тоще он делался день ото дня,
Мечтая отведать хоть раз ячменя.
Но снова и снова побои вкушал,
И сеном питался, и еле дышал.
Раз царский конюший, взглянув на осла,
Посетовал: «Как его жизнь тяжела!
Мне жаль его, видеть без слез не могу,
Как он, словно месяц, согнулся в дугу!
Уныло ответил ему водовоз:
«Где ж денег мне взять на ячмень? Вот вопрос!»
А тот: «Я в конюшне на несколько дней
Его поместил бы меж царских коней:
Там ждет его счастье – ячмень и овес!»
И рад был осла подкормить водовоз.
Вот в конском раю очутился осел:
Там вдоволь еды, чисто выметен пол,
Коням обеспечен покой и уют,
Их холят и моют, скребками скребут...
Едва их блаженство осел увидал,
Как волю обиде и ропоту дал:
«Создатель! Ты их и меня сотворил,
Но благом великим ты их одарил,
А я лишь страдаю и воду вожу,
Удары вкушаю и в землю гляжу.
На тяжкие муки обрек ты меня,
А их осыпаешь дождем ячменя!»
Но в ту же минуту, заслышав трубу,
Коней оседлали с врагом на борьбу.
И многие кони последний удел
Нашли среди копий, и сабель, и стрел.
А те, что едва уцелели в бою,
Страдали, вернувшись в конюшню свою:
Их крепко связали, чтоб резать, колоть,
И долго терзали их бедную плоть.
Из них наконечники стрел извлекли,
Каленым железом им раны прижгли,
И, связанных бросив, надолго ушли,
И плакали кони, и встать не могли.
«Прости меня, Боже, – промолвил осел, —
Я вижу, мой жребий совсем не тяжел:
Не стану я больше роптать на судьбу,
Согласен возить я до смерти арбу,
Тепла не прошу, ячменя мне не надо,
Но только избавь от подобного ада!»
|
