Повесть о царе Омаре ибн ан Нумане и его сыне Шарр Кане, и другом сыне Дау аль Макане, и о случившихся с ними чудесах и диковинах

Восемьдесят третья ночь

Когда же настала восемьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Дандан рассказывал Дау аль Макану: „И пятая невольница говорила твоему отцу: „И Муса – мир с ним! – вошёл к Шуайбу, когда ужин был приготовлен. И Шуайб сказал ему: „О Муса, я хочу дать тебе награду за то, что ты принёс им воды. А Муса отвечал: «Я из людей того дома, где не продают деяния будущей жизни за все золото и серебро на земле“. – «О юноша, – ответил Шуайб, – ты ведь мой гость, а мой обычай и обычай моих отцов почтить гостя, накормив его пищей“. И Муса поел, а затем Шуайб нанял его на время восьми паломничеств, то есть лет, и как плату за это предназначил ему в жены одну из своих дочерей. И работа Мусы для Шуайба была за неё выкупом, как сказал Аллах великий, говоря за Шуайба: «Я хочу женить тебя на одной из этих моих двух дочерей за то, что ты прослужишь у меня восемь паломничеств. И если ты завершишь десяток, это будет от тебя, а я не хочу тебя затруднять“.
Один человек сказал своему другу, которого он долго не видел: «Ты заставил меня тосковать, так как я давно не видел тебя». – «Меня отвлёк от тебя ибн Шихаб, – ответил его друг. – Знаешь ли ты его?» – «Да, – сказал спрошенный, – он уже тридцать лет мой сосед, но я с ним не заговариваю». – «Ты забыл Аллаха и потому забыл соседа, а если бы ты любил Аллаха, то любил бы и соседа, – ответил ему друг. – Разве ты не знаешь, что сосед имеет такие же права на соседа, как родственник?»
Говорил Хузейфа: «Мы вступим в Мекку вместе с Ибрахимом ибн Адхамом, и Шакик аль Бальхи тоже совершал паломничество в этом году. Мы встретились во время обхода, и Ибрахим спросил Шакика: „Как вы поступаете в ваших землях?“ – „Когда имеем – едим, а когда голодаем – терпим“, – ответил Шакик. И Ибрахим воскликнул: „Так делают собаки из Балха! Мы же, когда имеем, почитаем Аллаха, а когда голодаем, воздаём ему хвалу“. И Шакик сел перед Ибрахимом и сказал ему: „Ты мой наставник“.
Говорил Мухаммед ибн Имран: «Один человек спросил Хамима Глухого: „Что заставляет тебя полагаться на Аллаха?“ И тот отвечал: „Два обстоятельства: я знаю, что мой удел не съест никто, кроме меня, и моя душа спокойна о нем. И я знаю также, что я сотворён не без ведома Аллаха, и потому я в смущении перед ним“.
Затем пятая девушка отошла, и выступила старуха, и, поцеловав землю меж рук твоего отца девять раз, сказала:
«Ты слышал, о царь, что они все говорили о подвижничестве. Я последую их примеру и расскажу часть того, что дошло до меня о великих предках.
Говорят, что имам аш Шафии разделял ночь на три части: первая треть для науки, вторая для сна и третья – для ночной молитвы.
А имам Абу Ханифа бодрствовал полночи, и один человек указал на него, когда он проходил, и сказал другому: «Этот бодрствует всю ночь». И, услышав это, имам сказал: «Мне стыдно перед Аллахом, что приписывается мне то, чего во мне нет». И стал после этого бодрствовать всю ночь.
Говорил ар Раби: «Аш Шафии целиком произносил Коран в течение месяца рамадана семьдесят раз, и все это во время молитвы».
Говорил аш Шафии – да будет доволен им Аллах! – «Я десять лет не ел досыта ячменного хлеба, так как сытость ожесточает сердце, уничтожает сообразительность, навлекает сон и делает сытого слишком слабым, чтобы стоять на молитве».
Передают со слов Абд Аллаха ибн Мухаммеда ас Суккари, что он говорил: «Я беседовал с Омаром, и он сказал мне: „Я не видел человека благочестивей и красноречивей, чем Мухаммед ибн Идрис аш Шафии. Случилось, что я вышел вместе с аль Харисом ибн Лабибом ас Саффаром, – а аль Харис был учеником аль Музани, – и у него был прекрасный голос. И он прочёл слова Аллаха – велик он: «Бог день, когда они не заговорят и не будет им позволено оправдаться. И я увидел, что у имама аш Шафии изменился цвет лица и волосы поднялись на его коже, и он сильно задрожал и упал без сознания. Придя в себя, он воскликнул: «У Аллаха ищу спасения от того, чтобы быть на месте лжецов и в толпе небрегущих. О боже, перед тобою смиряются сердца знающих! О боже, подари мне прощение моих грехов по твоей щедрости и укрась меня твоим покровом и прости мне моё неумение по величию лика твоего!“ А затем я поднялся и ушёл.
Говорил кто то из верных людей: «Когда я пришёл в Багдад, аш Шафии был там. Я сел на берегу, чтобы омыться для молитвы, и вдруг мимо меня прошёл человек и сказал мне: „О молодец, совершай хорошо омовение, и Аллах даст тебе хорошее и в здешней жизни и в будущей“. И я обернулся и вижу – идёт человек, за которым следует толпа. Я поторопился с омовением и пошёл по его следам, и он обернулся ко мне и спросил: „Есть у тебя какая нибудь нужда?“ – „Да, – ответил я, – научи меня тому, чему научил тебя Аллах великий“. – „Знай, – сказал человек, – что тот, кто правдив с Аллахом – спасается, а кто любит свою веру – уцелеет от гибели. Кто воздержан в здешней жизни, глаза того прохладятся в жизни будущей“. – „Не прибавить ли тебе ещё?“ – спросил он. И когда я ответил: „Да“, он сказал: „Будь воздержан в этой жизни и жаден до будущей. Будь правдив в твоих делах и спасёшься со спасающимся“. И он ушёл, а я спросил о нем, и мне сказали: „Это имам аш Шафии“.
Имам аш Шафии говорил: «Я хотел бы, чтобы люди извлекли пользу из моею знания с тем, чтобы ничто потом не приписывалось мне…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.