Повесть о царе Омаре ибн ан Нумане и его сыне Шарр Кане, и другом сыне Дау аль Макане, и о случившихся с ними чудесах и диковинах

Сто сорок первая ночь

Когда же настала сто сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что раненый всадник говорил Кан Макану: „И Кахрдаш напал на старуху и тех, кто был с нею, и ринулся на них и закричал и устремился, и не прошло минуты, как он связал десятерых рабов и старуху и, взяв у них коня, поехал с ними, радостный, и я сказал про себя: «Пропали мои труды, и я не достиг цели!“
Потом я стал выжидать, чтобы посмотреть, что будет дальше, а старуха, увидав себя в плену, заплакала и сказала начальнику Кахрдашу: «О благородный витязь и храбрый лев, что ты будешь делать со старухой и с рабами? Ты ведь достиг чего хотел, забравши коня».
И она обманула его мягкими речами и поклялась, что пригонит к нему коней и овец, и тогда Кахрдаш отпустил рабов и старуху и уехал со своими людьми, а я следовал за ними, пока они не достигли этих земель, и все поглядывал на коня и ехал за ними. И наконец я нашёл путь к коню и украл его и сел на него верхом и, вынув из торбы плеть, ударил его. Но едва люди увидели меня, они подъехали и, окружив меня со всех сторон, стали разить стрелами и копьями, но я был твёрд на коне, а он отбивался, защищая меня, передними и задними ногами, пока не унёс меня от них, точно спущенная стрела или падающая звезда.
Но только мне досталось несколько ран, и я уже три дня на спине коня не вкушаю сна и не наслаждаюсь пищей. Мои силы иссякли, и мир стал для меня ничтожен, а ты оказал мне милость и пожалел меня. Ты, я вижу, наг телом и явно скорбишь, хотя на тебе видны следы благоденствия. Кто же ты, откуда ты прибыл и куда направляешься?»
И Кан Макан ответил ему: «Моё имя Кан Макан, я сын царя Дау аль Макана, сына царя Омара ибн ан Нумана. Мой отец умер, и я воспитывался сиротой, а после него взял власть человек скверный и стал царём над низким и великим». И он рассказал ему свою повесть, с начала до конца, и конокрад, который пожалел его, воскликнул: «Клянусь Аллахом, ты человек великого рода и большой знатности и ты ещё совершишь дела и станешь храбрейшим из людей своего времени! Если ты можешь свезти меня, сидя на коне сзади, и доставить меня в мою страну, тебе будет почёт в этой жизни и награда в день призыва. У меня не осталось сил, чтобы удержать мою душу, и если наступит другая жизнь, то ты достойнее иметь коня, чем кто нибудь иной». – «Клянусь Аллахом, – отвечал Кан Макан, – если бы я мог снести тебя на плечах и поделиться с тобою жизнью, я бы это сделал и без коня, ибо я из тех, что оказывают милость и помогают огорчённому. Ведь совершение добра ради Аллаха великого отгонит семьдесят бедствий от творящего. Соберись же в путь и положись на милостивого и всеведущего».
И он хотел поднять его на коня, уповая на Аллаха, подателя помощи, но конокрад сказал: «Подожди немного! – и, зажмурив глаза, поднял руки и воскликнул: – Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед посланник Аллаха! О великий, – продолжал он, – прости мне мой великий грех, ибо не простит греха великого никто, кроме великого!»
И он приготовился к смерти и произнёс такие стихи:

«Рабов обижал я, по землям кружа,
И жизнь проводил, упиваясь вином.
В потоки входил я, коней чтоб украсть,
И спины ломал я, дурное творя.
Дела мои страшны, и грех мой велик,
И кражей Катуля я их завершил.
Желанной я цели стремился достичь,
Похитив коня, но напрасен мой труд.
И целую жизнь я коней уводил,
Но смерть всемогущий Аллах мне судил.
И кончил я тем, что страдал и устал
Для блага пришельца, что беден и сир».

А окончив свои стихи, он закрыл глаза, открыл рот и, испустив крик, расстался со здешним миром. И Кан Макан поднялся и вырыл ему яму и зарыл его в землю, а затем он подошёл к коню, поцеловал его и вытер ему морду и обрадовался сильною радостью и воскликнул: «Никому не посчастливилось иметь такого коня, и нет его у царя Сасана!»
Вот что было с Кан Маканом. Что же касается царя Сасана, то до него дошли вести о том, что везирь Дандан вышел из повиновения вместе с половиною войск, и они поклялись, что не будет над ними царя, кроме Кан Макана. И везирь взял со своих войск верные обеты и клятвы к ушёл с ними на острова Индии и к берберам и в страну чёрных, и присоединились к ним войска, подобные полноводному морю, которым не найти ни начала, ни конца. И везирь решил направиться с ними в город Багдад и овладеть этими странами и убить тех из рабов, что будут прекословить ему, и поклялся, что не вложит меча войны обратно в ножны, пока не сделает царём Кан Макана.
И когда эти вести дошли до царя Сасана, он утонул в море размышлений и понял, что все в царстве обернулись против него, и малые и великие, и усилились его заботы и умножились его горести. И он открыл кладовые и роздал вельможам своего царства деньги. И желал он, чтобы Кан Макан явился к нему, и он привлёк бы к себе его сердце ласкою и милостью и сделал бы его эмиром над войсками, которые не вышли из повиновения, чтобы погасить эти искры от огня, зажжённого везирем Данданом.
А Кан Макан, когда до него дошли через купцов такие вести, поспешно вернулся в Багдад на спине того коня. И царь Сасан сидел на своём престоле, растерянный, и вдруг он услышал о прибытии Кан Макана. И все войска и вельможи Багдада выступили ему навстречу, и жители Багдада все вышли, и встретили Кан Макана и шли перед ним до дворца, целуя пороги. И невольницы с евнухами пошли к его матери и обрадовали её вестью о прибытии сына, и она пришла к нему и поцеловала его меж глаз, а он сказал: «О матушка, дай мне пойти к моему дяде, царю Сасану, который осыпал меня подарками и милостями».
Вот! А умы обитателей дворца и вельмож пришли в смущение от красоты того коня, и они говорили: «Не владел подобным конём никакой человек!» И Кан Макан вошёл к царю Сасану и поздоровался с ним, и тот встал, а Кан Макан поцеловал его руки и ноги и предложил ему коня в подарок. И царь сказал ему: «Добро пожаловать! – и воскликнул: – Приют и уют моему сыну Кан Макану! Клянусь Аллахом, мир стал тесен для меня из за твоего отсутствия! Слава Аллаху за твоё спасение!»
И Кан Макан призвал на царя милость Аллаха. А потом царь взглянул на коня, названного Катулем, и узнал, что это тот конь, которого он видел в таком то и таком то году, когда осаждал поклонников креста вместе с отцом Кан Макана, Дау аль Маканом, и был убит его дядя ШаррКан. «Если бы твой отец мог завладеть им, он наверное купил бы его за тысячу коней, – сказал он, – но теперь слава возвратилась к его семье, и мы принимаем коня и дарим его тебе. Ты достойнее всех людей иметь его, так как ты господин витязей».
Потом царь Сасан велел принести почётные одежды для Кан Макана и привёл ему коней, а затем он назначил ему во дворце самое большое помещение, и пришли к нему слава и радость. И царь дал Кан Макану большие деньги я оказал ему величайшее уважение, так как он боялся везиря Дандана.
И Кан Макан обрадовался тому, что прекратилось его унижение и ничтожество. Он вошёл в свой дом и пришёл к матери и спросил её: «О матушка, как живётся дочери моего дяди?» И она сказала: «О дитя моё, в мыслях о твоём отсутствии я забыла обо всех, даже о твоей любимой, особенно потому, что она была виновницей твоей отлучки и моей разлуки с тобою». И Кан Макан пожаловался ей и сказал: «О матушка, пойди к ней и попроси её, может быть она подарит мне один взгляд и прекратит мою печаль», но мать ответила: «Все это – желание гнуть шею мужей; оставь же то, что приведёт к беде! Я к ней не пойду и не войду к ней с такими словами». Услышав это от своей матери, Кан Макан передал ей рассказ конокрада о том, что старуха Зат ад Давахи вступила в их земли и хочет войти в Багдад, и сказал: «Это она убила моего дядю и деда, и мне надлежит обязательно отомстить ей и снять с себя позор».
Потом он оставил свою мать и пошёл к одной старухе, неверной, развратной, жадной хитрице по имени Садана, и пожаловался ей на то, что чувствует, и на любовь к дочери своего дяди, Кудыя Факан, и попросил её пойти к ней и уговорить девушку. И старуха ответила ему: «Слушаю и повинуюсь!» – и, расставшись с ним, она пошла во дворец Кудыя Факан и уговорила и смягчила её сердце к его участи. И затем она вернулась к нему и сказала: «Кудыя Факан приветствует тебя и обещает, что в полночь придёт к тебе…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.