Рассказывают, что был в древние времена великий царь, значительный саном, и было у него три дочери, подобные полным лунам и цветущим садам, и сын – словно месяц. И когда царь сидел в один из дней на престоле своего царства, вдруг вошли к нему трое мудрецов, и у одного из них был павлин из золота, у другого труба из меди, а у третьего конь из слоновой кости и эбенового дерева. «Что это за вещи и какова польза от них?» – спросил царь. И обладатель павлина сказал: «Полезность этого павлина в том, что всякий раз, как пройдёт час ночи или дня, он хлопает крыльями и кричит». А обладатель трубы молвил: «Если трубу поставить на ворота города, она будет для него как страж, и, когда войдёт в этот город вор, она закричит на него, и его узнают и схватят за руки». А обладатель коня сказал: «О владыка, полезность этого коня в том, что если сядет на него верхом человек, то конь доставит его в какую он хочет страну». – «Я не награжу вас, пока не испытаю полезности этих вещей», – сказал царь, и потом он испытал павлина и убедился, что он таков, как говорил его обладатель, и испытал трубу и увидел, что она такова, как говорил её обладатель. И тогда царь сказал обоим мудрецам: «Пожелайте от меня чего нибудь!» И они ответили: «Мы желаем, чтобы ты дал каждому из нас в жены дочь из твоих дочерей».
А потом выступил третий мудрец, обладатель коня, и облобызал землю перед царём и сказал: «О царь времени, награди меня так же, как ты наградил моих товарищей». – «Сначала я испытаю то, что ты принёс», – сказал царь. И тогда подошёл сын царя и сказал: «О батюшка, я сяду на этого коня и испробую его и испытаю его полезность». – «О дитя моё, испытывай его как хочешь», – ответил царь. И царевич поднялся и сел на коня и пошевелил медленно ногами, но конь не двинулся с места. «О мудрец, где же скорость его бега, о которой ты говоришь?» – спросил царевич. И тогда мудрец подошёл к царевичу и показал ему винт подъёма и сказал: «Поверни этот винт!» И царевич повернул винт, и вдруг конь задвигался и полетел с царевичем к облакам, и все время летел с ним, пока не скрылся. И тогда царевич растерялся и пожалел, что сел на коня, и сказал: «Поистине, мудрец сделал хитрость, чтобы погубить меня! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!»
И он стал осматривать коня и, разглядывая его, вдруг увидел на правом плече что то похожее на петушиную голову и то же самое на левом плече. И царевич сказал себе: «Я не вижу на коне ничего, кроме этих двух шпеньков». И стал поворачивать шпенёк, который был на правом плече; но конь полетел с ним скорее, поднимаясь по воздуху, и царевич оставил шпенёк. И он посмотрел на левое плечо и увидел другой шпенёк и повернул его; и, когда царевич повернул левый шпенёк, движения коня замедлилось и изменилось с подъёма на спуск, и конь все время понемногу, осторожно спускался с царевичем к земле…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста пятьдесят восьмая ночь
Когда же настала триста пятьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царевич повернул левый шпенёк, движение коня замедлилась и изменилось с подъёма на спуск, и конь все время понемногу, осторожно спускался с царевичем на землю.
И когда царевич увидел это и узнал полезность коня, его сердце исполнилось веселья и радости, и он поблагодарил Аллаха великого за милость, которую он ему оказал, когда спас его от гибели. И он не переставая спускался весь день, так как во время его подъёма земля удалилась от него, и поворачивал морду коня, как хотел, пока конь спускался, и если желал – он спускался на коне, а если желал – поднимался.
И когда царевичу удалось то, что он хотел от коня, он направил его в сторону земли и стал смотреть на бывшие там страны и города, которых он не знал, так как никогда их не видел. И среди того, что он увидел, был город, построенный наилучшим образом, и стоял он посреди зеленой земли, цветущей, с деревьями и каналами, и царевич подумал про себя и сказал: «О, если бы я знал, как имя этому городу и в каком он климате!» И затем он принялся кружить вокруг этого города и рассматривать его справа и слева; а день повернулся, и солнце приближалось к закату, и царевич сказал себе: «Я не найду места, чтобы переночевать, лучше, чем этот город. Я переночую здесь, а наутро отправлюсь в моё царство и осведомлю моих родных и моего отца о том, что случилось, и расскажу ему, что видели мои глаза».
И он стал искать места, безопасного для себя и для своего коня, где бы его никто не увидел, и вдруг заметил посреди города дворец, возвышавшийся в воздухе, и дворец этот окружала толстая стена с высокими бойницами. И царевич сказал себе: «Поистине, это место прекрасно!» И стал двигать шпенёк, который опускал коня, и летел вниз до тех пор, пока не опустился прямо на крышу дворца. И тогда он сошёл с коня и восхвалил Аллаха великого и стал ходить вокруг коня, осматривая его и говоря: «Клянусь Аллахом! Поистине, тот, кто тебя сделал, искусный мудрец! И если Аллах продлит назначенный мне срок и возвратит меня целым в мою страну и к родным и сведёт меня с моим родителем, я сделаю этому мудрецу всякое добро и окажу ему крайнюю милость». И он просидел на крыше дворца, пока не узнал, что люди заснули, и его мучили голод и жажда, ибо с тех пор, как он расстался с отцом, он ничего не ел. И тогда он сказал себе: «В таком дворце, как этот, не может не быть припасов!» И оставил коня в одном месте и пошёл пройтись и поискать какой нибудь еды. И он увидел лестницу и спустился по ней вниз и увидел двор, выстланный мрамором, и удивился он этому месту и тому, что оно хорошо выстроено, но только он не услышал во дворце никакого шума и не увидел живого человека.
И он остановился в замешательстве и стал смотреть направо и налево, не зная, куда направиться, а потом он сказал себе: «Нет для меня ничего лучшего, как возвратиться к тому месту, где мой конь, и переночевать там, а когда настанет утро, я сяду на коня и поеду…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
